КОЛЛЕКЦИЯ - КАК МОРЕ

Статья Е. Гиндиной

Тамара Тимофеевна Коршунова работала в Эрмитаже больше 50 лет, что само по себе впечатляет. Однако тем, кто знает, сколько невероятных историй скрывается за круглой цифрой, цифра эта не кажется такой уж большой. Они удивляются другому — как можно столько успеть за каких-то пять десятилетий.

История первая. Музейная

«Русский отдел Эрмитажа организовался перед самой войной, — рассказывает Тамара Тимофеевна Коршунова, — коллекция костюма, ткани, аксессуары, ковры — всё это было официально передано сюда в 1941 году. Многое сразу ушло в эвакуацию, что-то осталось в Ленинграде. Только после войны сотрудники начали распаковывать ящики и сундуки.

Первым хранителем нашего собрания, уже тогда огромного как море, была Наталья Михайловна Шарая. Она провела большую работу по приёмке и оформлению документации, составлению инвентарных книг. Потом появилась Елена Юрьевна Моисеенко, а в 1960-х годах из просветотдела (в котором работала с 1955 года) пришла я.

Часть вещей ещё лежала в сундуках после возвращения из эвакуации, часть — уже в шкафах, но специальной мебели тогда не было. Нам приходилось использовать самые разные шкафы, которые иногда доставались нам по наследству из других отделов.

У нас ведь огромный фонд — более двадцати тысяч единиц хранения, даже больше. А экспонатов на одном номере может быть и несколько, потому что некоторые платья состоят из трёх предметов, некоторые образцы тканей хранятся в папках — по десятку в одной. И всё это нужно было внести в инвентари, разместить по шкафам и ящикам.

Кроме того, ткани требуют особого отношения. Влажность, температурный режим... Дезинфекционной камеры, в которой теперь обрабатывают экспонаты, тогда в Эрмитаже не было. Мы каждое лето вытаскивали суконные вещи проветривать и просушивать в Большой двор Зимнего дворца. У нас были специальные железные стойки, а там были устроены «гнёзда». Мы ставили стойки в «гнёзда», натягивали толстенные верёвки и развешивали мундиры, сюртуки, ковры. Это было очень сложно.

На выставке Что касается меня, то за многие годы работы я провела большую, кропотливую работу по систематизации нашей коллекции. Сгруппировала экспонаты по времени, по центрам производства, по фирмам и по принадлежности, что тоже важно, поскольку у нас много мемориальных вещей. Таким образом, создались целые коллекции внутри коллекции — костюмы императрицы Марии Фёдоровны из Аничкова дворца, костюмы императрицы Александры Фёдоровны из её гардеробной в Зимнем дворце, вещи, принадлежавшие представителям древнейшего дворянского рода Юсуповых…

Мне удалось выделить и группы работ ведущих модельеров — русских и западноевропейских. В 1990-х годах на основании этой систематизации в Эрмитаже были сделаны выставки работ Чарльза Ворта и Надежды Ламановой.

Уже подготовлены материалы для того, чтобы в дальнейшем организовать и другие персональные выставки. Например, экспозицию работ любимого модельера Александры Фёдоровны Альбера Бризака, Ольги Николаевны Бульбенковой (парадные придворные шлейфы в основном исполнялись в её мастерской) и других мастеров и мастерских.

В то время на мне было колоссальное количество экспонатов, требовавших постоянного внимания (это сейчас я уже передала почти всё своё хранение коллегам). Выкроить время для того, чтобы посидеть и подумать, можно было только за счёт вечеров, выходных и отпуска. Поэтому всё шло довольно медленно. Зато моя работа позволила обогатить наши выставки и сделать первые в истории Эрмитажа монографические экспозиции модельеров.

История вторая. Почти детективная

Собрание костюмов Эрмитажа постоянно пополнялось и пополняется через закупочную комиссию. До сих пор вспоминаю историю одного из наших приобретений.

Где-то в начале 1970-х годов мне посчастливилось. Я узнала о том, что родственники продают так называемую коллекцию Веры Викторовны Карахан, актрисы московских драматических театров, жены известного советского дипломата Льва Михайловича Карахана.

Не имей сто рублей, а имей сто друзей. Мне позвонили из Москвы знакомые знакомых и сказали, что люди, переезжая в новый район из старой квартиры, обнаружили на антресолях в сундуках бабушкины платья и что там есть вещи конца XIX и начала ХХ века.

Когда я рассказала об этом нашим начальникам, Виталий Александрович Суслов (в будущем директор Эрмитажа) спросил: «А вы гарантируете, что эти вещи имеют художественное значение?» Ну скажите, как можно гарантировать что-то, ещё ничего не увидев?

Но эта коллекция оказалась уникальной. Там были удивительные дамские туалеты — работы Надежды Ламановой, Поля Пуаре, сестёр Калло (Callot Soeurs fashion design house), Жака Дусе… Возможно, вам это ничего не говорит, но это ведущие модельеры конца XIX — начала XX века.

А если я расскажу вам, как везла всё это! Когда я приехала в Москву к дочери Веры Викторовны Карахан, они уже сидели на чемоданах. Надо было освобождать квартиру. Что делать? Я отобрала вещи, пошла в Военторг и купила коробки из-под яиц (тогда яйца продавали в таких длинных коробках), купила какой-то бумаги, каких-то верёвок. И вот в этих коробках, проложенные далеко не микалентной бумагой, приехали в Эрмитаж 45 костюмов, большая часть которых имела марки известных парижских и русских фирм.

Закупочная комиссия проходила здесь, в нашем фонде. Я подготовилась показать товар лицом, мои коллеги помогли мне надеть костюмы на манекены, но коллекцию встретили в штыки. Члены комиссии ударились в воспоминания. «У моей мамы, — сказал кто-то, — были более интересные вещи! Таких вещей много, в Доме моделей есть целая коллекция, в Павловске — тоже, а на “Ленфильме” их навалом». И прочее, и прочее. Выражения были весьма неакадемичные. Они хором говорили, что всему этому не место в музее и что никому это не нужно.

Меня тогда довели до предынфаркта, но я отпилась каплями и через два или три дня пошла к Суслову и попросила созвать повторную комиссию. Он согласился.

Тогда я обратилась к директору Дома моделей с просьбой написать заключение о том, что у них нет подобной коллекции, и он это сделал. Потом поехала к Анатолию Михайловичу Кучумову, главному хранителю Павловска, великолепному специалисту (у нас с ним были добрые отношения). В это время он лежал в больнице, и я не могла показать ему даже фотографий, но я перечислила основные фирмы. Он написал очень хорошее заключение, а в конце добавил, что в случае отказа Эрмитажа, Павловск приобретёт все эти вещи.

После этого я побывала на «Ленфильме». Там мне тоже написали, что коллекции этого времени у них нет, есть туалеты, которые постоянно перешиваются и подгоняются по фигуре на актрис, и даже таких вещей немного…

Я сейчас уже не помню, где и какие ещё бумажки у меня были собраны. Но, когда повторная комиссия собралась, я подошла к Виталию Александровичу, подала ему пачку заключений и сказала: «По вашему распоряжению я провела дополнительную работу». Он говорит: «Я вас об этом не просил», но начал читать...

И знаете, эту коллекцию купили, и через какое-то время она прогремела по всему миру. Костюмы Веры Викторовны Карахан участвовали во множестве выставок и у нас, и за рубежом. В Англии, Швеции, Германии — где только они ни побывали!

Истории записала Екатерина Гиндина

Фотографии Андрея Теребенина и Евгения Синявера (7.09.1944 - 5.01.2021)

Тамара Тимофеевна Коршунова ушла из жизни 15 октября 2019 года.

Использованные источники:
• http://hermitageline.ru/ru/blog/view/kollekciya-kak-more
• http://excursovod-ru.livejournal.com/205025.html
• https://i.pinimg.com/originals/82/64/ef/8264eff0d877f1f6f390b405c2acf9e9.jpg