О! Сколько раз мне задавали этот вопрос с момента моего возвращения, и мой ответ всегда был один и тот же: «Конечно, нужно одеваться как летом, так и зимой в таком-то климате!» «Посмотрим, — парировали мои собеседницы, — мы вас не спрашиваем, одеты ли женщины, приличны, но присутствует ли элегантность со времен новой власти?»
—Да и рядом с обыденной элегантностью, созданной прежде всего из практичной простоты, не проявляется ли еще одна... — Какой наряд на улице? — Обычно портной или длинное пальто поверх шерстяного платья. — А по вечерам в театре надевают светлые, декольтированные туалеты? — Нет, никогда, я всегда присутствовала на спектаклях в опере, сидя в партере или в ложе, одетая в то платье, в котором ходила весь день, начиная с утра.
Представление об улице в Москве и в Ленинграде, старой и новой столице России, по существу, пролетарское, в самом широком смысле этого слова; все те, кто гнутся на тротуарах, являются рабочими, имеющими определенное название, и носят специальный костюм. Толпа там комфортно, но очень просто одета по сравнению с французской элегантностью, столь изысканной в нашем Париже и не встречающейся ни в одном городе мира.
Летом белое полотно традиционной блузки, теперь называемой «толстовкой», облегает все мужские торсы; большинство мужчин без шляп, их волосы треплет ветер, создавая на улице ощущение интимности. Женщины и молодые девушки одеты в легкие платья из перкаля, руки обнажены до плеч или до локтя, лиф вырезан, ноги без чулок в сандалиях и непокрытая голова, часто окруженная у крестьянки белым или красным платком, усеянным цветочками. Россия «красочна», ее вкус к ярким тонам встречается в тысячах милых деталей.Моисеевская площадь 1931 год Ныне в составе Манежной площади г. Москва
Солнце — это сиюминутный Бог в здешней мрачной атмосфере, и в те несколько месяцев, когда оно излучает свои лучи, у всех жителей возникает огромное желание как можно больше поглотить его всеми своими порами, чтобы насладиться им в полной мере.
Зимой улица приобретает совершенно другой вид, она «укутана». Как только выпадает первый снег, приветствуемый всеми россиянами с радостью, как только ощущается холод, в то время как зима вступает в свои права, все становятся организованными. И вот общий облик преобразится за несколько часов; теперь невозможно узнать пешеходов с непринужденной походкой ушедшего лета. Царит мех. Все наряды обильно украшены или состоят из него: шубы, поддевки, длинные сюртуки, немного подтянутые к талии, а затем расклешенные на персидский манер – в это одеты все прохожие. Меховые шапки, напоминающие древнюю татарскую форму, высокие шапки из каракуля и шерстяные шарфы, обмотанные вокруг головных уборов для защиты ушей от ледяного ветра. Сапоги из кожи или войлока высотой почти до колен, они незаменимы для передвижения по сугробам.На Москворецком мосту. 1929 год
Крестьяне прибывают в город в красновато-коричневых тулупах, на подкладке из толстой овчины; мех здесь уже не роскошь, а необходимость; они самые обыкновенные, дешевые и передаются в семье по наследству.Фотограф Аркадий Шайхет "На заработки в Москву, Казанский вокзал", 1930 год
Билетер трамвая, одетый в тонкую как кожа жеребенка куртку, подсчитывает выручку. Декабрьским вечером у меня просит милостыню нищенка, одетая в каракулевое манто длиннее юбки. Для спасения от сурового климата в ход идут выделанные шкуры каких-либо животных. Самые бедные носят стеганые ватники, украшенные воротниками или манжетами.Кондуктор трамвая в депо имени Русакова. г. Москва. 1931 г.
Универмаг, похожий на наш Самаритэн, оборудованный, как во всех крупных городах, продает все необходимые предметы и одежду для всех. Я его посетила, тщательно осмотрела каждый из его прилавков, но не имела удовольствия найти хоть один продукт французского производства, за который могла бы испытывать национальную гордость.Здание Мосторга в 1931-1933 гг. г. Москва В настоящее время ЦУМ
В прекрасных магазинах на Петровке и Кузнецком мосту продаются самые красивые товары, блины из Китая, атласные велюры, а также всякие модные аксессуары, в широком разнообразии. В Москве нет разноцветного белья, там навязывается белизна, инкрустированная вышивкой или местным кружевом; белье из шелка отсутствует; кроме того, большинство предметов роскоши запрещено.Перекресток улиц Петровка и Кузнецкий мост. Магазин для иностранных покупателей «Торгсин» и первый московский светофор. 1931 г.
Мало ювелирных магазинов, но есть несколько торговцев прекрасными уральскими камнями, темными аметистами, бирюзой, цветом летнего неба, сердоликами и бериллами и особенно красивым балтийским янтарем, прозрачным или непрозрачным, как говорят — талисманом, при продаже уверяя, что он спасает от головных болей и болезней печени (старуха, уступившая мне несколько прекрасных зерен на Смоленском рынке, мне это с грустью говорила).Смоленский рынок г. Москва. Не позднее 1928 г.
И помимо всего этого, Россия создает моду, по большей части благодаря работе г-жи Ламановой.
Е.А. Ламанова не новичок во французской высокой моде, поскольку она получила золотую медаль в секции «Одежда» на Выставке декоративно-прикладного искусства в 1925 году. Своему другу Полю Пуаре в его первом путешествии она раскрыла все свои знания, касающиеся древнерусских костюмов, очаровавшие и пронизавшие талант молодого дизайнера. Она до сих пор черпает в этом радостное вдохновение. Когда я пришла к ней, то узнала, что теперь она поставлена во главе государственного департамента по одежде. Модели, выполненные в мастерских, которые мы посетили, помогли мне понять исследовательскую направленность этой женщины с безукоризненным вкусом.
«Во-первых, — сказала она, — простая линия, прямая, потому что наиболее четкая и омолаживающая, а во-вторых, цвет, который украшает каждого в соответствии с его цветом лица, цветом его глаз или оттенком его волос, если можно так сказать, он адаптирован к личности, а не к модному, однородному цвету, который спешат носить все женщины. Я энергично борюсь, — сказала она мне очень мягко, — в данном случае против смущающего нас духа секса, и, наконец, здесь кто-то начинает меня понимать. Нет абсолютной и драконовской моды, есть мода, которая должна украшать женщину, прибегнувшую к ее добрым услугам, и это обязательно, прежде всего, должно быть изменено небольшим импульсом, который позволит ей быть в соответствии с индивидуальными потребностями».
Мы вместе ходим по большим залам; когда мы готовимся к летнему сезону, я в изобилии вижу отрезы грубого холста, грубой шерсти, шелка, выглядящего немного толстым, но неправдоподобно легким; это ткани ручной работы, еще очень примитивные, домотканные. Е.А. Ламанова руководит из Москвы тысячами рабочих, живущих в разных точках этой огромной России; самые разнообразные работы вершатся здесь. В связи с этим она рассказывает несколько пикантных подробностей, о которых, по-моему, стоит упомянуть.
«Знаете ли вы, — сказала она, — что мы работаем для женщин в некоторых русских деревнях под названием Париж и Версаль?» Именно остатки рабочих колоний, основанных Екатериной Великой, привезли французских вязальщиц в Оренбургскую губернию, и они дали своим новым домам особые имена в память о далекой родине. Именно здесь и производятся вязаные изделия: по сей день это кашемировые шерстяные платки, у которых пряжа такая тонкая и гибкая, как волосы, что вся работа может проскользнуть через кольцо: они представляют собой изделия, свойственные нашей стране, и, тем не менее, как видите, многим обязаны вашей. Все наши работники знают это, и французские педагоги не забыты, будьте уверены.Ночь музеев в галерее «Оренбургский пуховый платок» 2017 г.
Мастерство наших крестьян замечательно, мы можем проследить все богатство нашего прошлого; достигнув максимального совершенства, оно не заслуживает того, чтобы его предали забвению. В наших тяжелых и роскошных вышивках, в тончайших ажурных работах можно до бесконечности черпать идеи орнамента. Я стараюсь сохранить господство нашего национального духа в костюме, ведь в этом проявляется выражение души нашего народа. Посмотрите на эти вышитые блузки, которые я приготовила для себя на это лето, мне нравится все, что вдохновлено нашими традициями и я хочу их привести в пример. Чтобы каждая женщина могла одеваться как можно более элегантно и недорого, посмотрите на коллекцию, которую я придумала, и которую легко выполнить своими руками. Выкройки моделей есть в приложении к журналу «Известия» и содержат полное руководство для пошива одежды для женщин, девочек и юношей.
А это, — спросила я её, — что это за прелестный пояс? Подобная отделка характерна для Москвы?
Пальцем я указываю на красивое кремово-белое шерстяное платье, в котором серебряные нити, не тускнеющие при стирке, образуют широкие полосы, и на левом плече и в вышитом узоре. Пояс вокруг талии украшают жемчужины от самых ярких, до самых светлых кукурузных и розовых тонов, прекрасно сочетающихся между собой, и их веселые цвета создают очаровательную гармонию.
«Это, — сказала она, — действительно красиво, и я могу сказать, что это практично, потому что, когда у вас достаточно пояса, вы сможете сделать из него почти что суп». Она смеется громче, видя мое изумление. — Это горох, который я крашу, а потом нанизываю друг на друга, — сказала она. В России сейчас нам не хватает многих элементов, и для этого нужно быть очень практичной женщиной.
Е.А. Ламанова, безусловно, и есть доказательство того, что женская изобретательность никогда не будет застигнута врасплох.
↵ Имеется ввиду альбом «Искусство в быту», который был приложением к «Известиям».
Подборка фотографий, примечания и перевод — Яна Виноградова.
LA COQUETTERIE MOSCOVITE
Est-ce qu'on s'habille à Moscou?
Oh! combien de fois cette question me fut-elle posée depuis mon retour et ma réponse fut toujours la'même: «Certes, il est nécessaire de s'habiller, aussi bien l'étéque l'hiver dans un climat pareil!»
— Voyons, reprenaient mesinterlocurrices, nous ne vous demandons pas si les femmes sont couvertes, décentes, mais s'il y a une élégance depuis lenouveau régime? — Oui, et à coté de l'élégance courante, faite surtout de simplicité pratique, il y en a une autre qui nait... — Quelle est la tenue dehors? — Le plus souvent un tailleur ou un long manteau sur une robe en lainage. — Et le soir au théâtre, porte-t-on des toilettes claires et décolletées? — Non, jamais, j'ai toujours assisté aux représentations de l'Opéra, assise aux fauteuils d'orchestre ou dans une loge, vêtue de la robe que j'avais revêtue le matin pour toute la journée.
La vision de la rue à Moscou et à Léninegrad, l'ancienne et la nouvelle capitale de la Russie, est essentiellement prolétarienne, dans le sens le plus large de ce mot; tous ceux qui se coudoient sur les trottoirs sont des travailleurs, en reçoivent le titre et portent le costume ad hoc. La foule y est confortablement mais aussi très simplement vêtue par rapport à l'élégance française, si raffinée dans notre Paris et que l'on ne retrouve dans nulle ville au monde.
En été, la toile blanche de la blouse traditionnelle, maintenant appelée «tolstoïalaka», s'ajuste sur tous les torses masculins; la plupart des hommes sont sans chapeau, les cheveux an vent, donnant à la rue un air d'intimité. Les femmes et jeunes filles sont en robes de percale claire, les bras nus jusqu'à l'épaule ou jusqu'au coude, le corsage échancré, les jambes sans bas dans des sandales et la tête découveite, souvent entourée à la paysanne d'un mouchoir blanc ou rouge semé de fleurettes; la Russie est «colorée» et son gout des tons vifs se retrouve dans mille jolis détails.
Le soleil est un dieu momentané dans la sombre atmosphère d'ici et pendant les quelques mois ou il prodigue ses rayons, on sent chez tous les habitants un immense désir de l'absorber le plus possible par tous les pores, d'en profiter pleinement.
L'hiver, la rue prend un aspect tout différent, elle est «emmitouflée». Dès que tombe la première neige saluée avec joie par tous les Russes, aussitot que le froid se fait sentir, en même temps que l'hiver établit ses quartiers, chacun s'organise et voilà l'aspect général transformé en quelques heures; impossible maintenant de reconnaitre les promeneurs à l'allure dégagée de l'été précédent. La fourrure règne. Toutes les tenues en sont amplement garnies ou composées: choubas, padiovkas, longues redingotes serrées un peu à la taille et s'évasant ensuite en godets à la façon persane vêtent tous les passants. Des bonnets en fourrure, quelques-uns de l'ancienne forme tartare, la haute toque en astrakan et des fichus de laine entourant les chapeaux entortillent la tête, protègent les oreilles en préservation de la glaciale température. Les bottes de cuir ou de feutre montent près des genoux, indispensables pour circuler dans la neige amoncelée. Les paysans arrivent à la ville en touloupes de cuil roux que double une épaisso peau de mouton; la fourrure n'est plus un luxe ici, mais une nécessité; les plus ordinaires sont d'un prix modique et se transmettent en famille.
Le receveur de tramway encaisse sa recette en veste de poulain; un soir de décembieune pauvre femme me demanda la charité vêtue d'un manteau en astrakan dont la longueur dépassait ses jupes. Partout la dépouille d'une bête quelconque sert à la défense contre l'âpre climat; pour les plus pauvres, un col ou des poignets ornent un vêtement en drap matelassé d'ouate dans la doublure. Un grand magasin, ressemblant à notre Samaritaine, aménagé à l'instar de ceux de toutes les grandes villes, vend tous les articles nécessaires à l'habillement de tous. Je l'ai paicouiu, visité de fond en comble, examinant chacun de ses comptoirs, sans avoir la satisfaction, qui eut été chère à mon amour-propre national, d'y trouver un seul produit français.
Les beaux magasins de la Pétrovka et de Kouznetsky-Most vendent les plus jolis articles, les crêpesde Chine, satinsetvelours, ainsi que tous les accessoires de la, coquetterie qui se manifeste sous toutes les latitudes. Point de linge multicolore a Moscou, la blancheur s'y impose, incrustée de quelques dentelles du pays ou travaillée de broderies; les dessous en soiey sontinconnus; du reste, la plupart des articles de haut luxe sont prohibés. Peu de bijouteries, mais quelques marchands de belles pierres de l'Oural, améthystes sombres, turquoisescouleur du ciel d'été, cornalines et béryls et surtout le bel ambre de la Baltique, transparent ou opaque, porte-bonheur, dit-on, et que l'on vend en assurant qu'il préserve des maux de tête et des maladies de foie (une vieille femme qui m'en céda quelques beaux grains au Smolensky-Rynok me l'affirma péiemptoirement).
Et en dehors de tout cela, la Russie crée une mode, ocuvre, en grande partie, de Mme Lamanova.
E.-A. Lamanova n'est pas une inconnue pour la haute couture française, car elle a obtenu une médaille d'or à la section de l'Habillement de l'Exposition des Arts décoratifs en 1925. C'est une amie de Paul Poiret, à qui elle fit connaitre tous ses documents concernant les anciens costumes russes, qui enchantèrent et imprégnèrent le talent du jeune couturier à son premier voyage. Elle y puise encore d'heureuses inspirations. J'allai la voir er la trouvai installée maintenant à la tête du département d'Etat pour l'habillement. Les ateliers qu'elle me fit visiter, les modèles qui y sont exécutés me firent comprendre l'orientation desrecherchesde cette femme au gout si sur.
«D'abord, me dit-elle, la ligne simple, droite parce que la plus dégagée et la plus rajeunissante et ensuite la couleur, qui pare chacune selon son teint, le reflet de ses yeux ou la nuance de sa chevelure, adaptée, si je puis dire, à la personnalité et non point la couleur à la mode, uniforme que toutes les femmes s'empressent de porter. Je lutte avec énergie, me dit-elle avec une grande douceur cependant, contre l'esprit moutonnier de notre sexe en pareil cas, et enfin voici que l'on commence à me compiendre. Il n'y a pas de mode absolue et draconienne, il y a une mode qui doit embellir la femme qui a recours à ses bons offices, et cela est obligatoire avant tout, dut-elle se trouver modifiée par le léger coup de pouce qui la lectifie selon les besoins de chacune».
Nous faisons ensemble le tour des grandes salles; comme on prépare la saison d'été, j'y vois en abondance des lobes en grosse toile, en lainage bourru, en soie d'aspect un peu épais, mais d'une invraisemblable légèreté; ce sont des étoffes tissées à la main, au métier encore bien primitif dans quelque isba lointaine. E.-A. Lamanova dirige, de Moscou, le travail de milliers d'ouvrières vivant sur des points bien différents de cette immense Russie; les travaux les plus diveis aboutissent ici. Et à ce propos, elle me donne quelques détails piquants, que je crois intéressant de mentionner.
«Savez-vous, me dit-elle, que l'on travaille pour les femmes dans certains villages russes appelés Paris et Versailles? Ce sont les restes de colonies travailleuses fondées par Catherine la Grande qui fit venir chez nous des tricoteuses françaises dirigées ensuite dans la province d'Orenbourg, et qui donnèrent à leurs habitations nouvelles les noms spéciaux en souvenir de leur; lointaine patrie. C'est là que sont tricotés: encore à l'heure actuelle ces châles en laine cachemire, dont le brin est si fin, aussi ténu; qu'un cheveu et tellement souple que l'ouvrage entier peut glisser au travers d'un, anneau: ils constituent un travail particulier à notre pays et cependant, vous le voyez, doivent beaucoup au votre. Toutes nos ouvrières le savent et les éducatrices françaises ne sont pas oubliées, vous pouvez le croire.
«L’adresse de nos travailleuses paysannes est remarquable, on peut s’en rendre compte en examinant toute la riche production de notre passé; ayant atteint ce parfait maximum, il mérite de ne pas être abandonné. Dans nos lourdes et somptueuses broderies, dans les patients travaux ajourés, on peut à l'infini puiser toujours des idées d'orne-mentation; je m’applique à maintenir la domination de notre esprit national dans le costume, c’est l’expression si touchante de notre âme populaire. Voyez ces blouses brodées que j’ai fait préparer pour moi, elles me serviront cet été, j'aime tout ce qui s'inspire de notre tradition et je tiens à donner l’exemple. Pour permettre à chacune де s’habiller aussi élégamment que possible, et à bon marché puisqu'ils sont facilement exécutables par des mains adroites, voyez cette collection de patrons que j'ai établis. Ils sont donnés en prime d'abonnement par le Journal Izvestias et contiennent toutes les indications utiles et précises pour confec¬tionner des vêtements do femmes, de petites tilles et jeunes garçons.
— Et ceci, lui dis-je, qu’est-ce donc que cette jolie ceinture? Est-ce à Moscou que l'on trouve cette passementerie?
Du doigt, je désigne une robe en lainage d’un beau blanc crémeux ou desfilsd'argent, qui ne se ternissent point au lavage, forment de larges rayures : sur l’épaule gauche, en un motif brodé, autour de la taille en cordelière, des perles dégradées des tons maïs et roses mélangent joliment, du plus vif au plus pâle, leurs gais coloris dans un effet de tonalité charmante.
«Cela, dit-elle, vraiment von s trouvez que c’est joli, et je puis vous affirmer que c'est pratique, car lorsqu'on a assez de sa ceinture, on pourrait presque en faire un potage». Elle rit plus fort en voyant mon air étonn. Ce sont des petits pois que je fais teindre et enfiler ensuite, me dit-elle. En Russie, présentement, nous manquons de bien des éléments et, pour y obvier, il faut être femme de ressources.
E.-A. Lamanova l’est certainement, voilà une preuve que l’ingéniosité féminine ne sera jamais prise au dépourvu.
