МЕЖДУНАРОДНАЯ ВЫСТАВКА СОВРЕМЕННЫХ ДЕКОРАТИВНЫХ И ПРОМЫШЛЕННЫХ ИСКУССТВ В ПАРИЖЕ 1925 ГОДА

1 ноября 1924 года, вскоре после признания СССР Францией, на имя Наркома иностранных дел Г.В. Чичерина прибыла правительственная телеграмма, в которой сообщалось о предстоящей в Париже с мая по октябрь 1925 года Международной выставке декоративных искусств и современной художественной промышленности. Французское правительство подчеркивало, что «придает большое значение тому, чтобы Союз Советских Социалистических Республик принял в ней участие». Несмотря на крайне сжатые сроки (большинство стран начали подготовку задолго до того) и видимые сразу огромные финансовые трудности, приглашение было принято. Сложная международная обстановка, ярые нападки буржуазной прессы буквально на все стороны социалистического строительства вызвали необходимость показать миру реальную обстановку в Стране Советов, идущей по своему пути развития, вопреки почти неразрешимым проблемам.

Подготовку выставки поручили Всесоюзному обществу культурных связей с заграницей (ВОКС) и Государственной академии художественных наук, или, как ее чаще называли в 20-е годы, — ГАХН. Академии к тому времени было всего четыре года от роду, но она успела хорошо себя зарекомендовать в художественных, научных и правительственных кругах, успешно сочетая в планах работы разнородную деятельность «на вечность» и на «злобу дня».

https://newbookshop.ru

Срочно реорганизованный комитет отдела СССР Парижской выставки возглавил президент ГАХН, критик и историк западноевропейской и русской культуры Петр Семенович Коган. 12 ноября комитет был официально утвержден, а 18 ноября им было проведено первое заседание.

Члены комитета сразу попытались сформулировать основные цели и задачи Парижской выставки, а также выявить круг будущих участников этой ответственной экспозиции. Ольга Давидовна Каменева, председатель правления ВОКС и председатель художественного совета комитета отдела СССР на Международной выставке, одна из многих сформулирует основные цели и задачи:

Ольга Давидовна Каменева

«Участие России на Парижской Выставке является большим событием не только для нас, и даже, вернее сказать — не столько для нас, сколько для всего мира, питающегося в течение 7 лет ложной информацией о нас.

Если в первое время по прекращении войны все страны были поглощены своим национальным возрождением с одной стороны и с другой — твердо верили в то, что СССР явление краткосрочное, преходящее, изучение которого достойно только историков, да и то только в будущем, — сейчас же для всех стало очевидным, что сама жизнь самым актуальным образом упирается в СССР и что требует знать его таковым, каков он есть.

Это и принудило все правительства дать нам место на Международной Выставке. Мы же себе никогда не изменяем и на этот раз не отказываемся от возможности громко, на весь мир, сказать правду о Союзе Республик».

В этом же году, Ольга Каменева познакомит Элен Госсе, журналиста из Франции, с Надеждой Петровной, а та в свою очередь напишет о Ламановой в своей книге «Nitchevo!» и в журнале «La femme de France».

Вскоре были разосланы официальные письма-приглашения различным учреждениям, предприятиям государственного, кооперативного и частного характера, а также отдельным художникам и кустарям. Приглашение выступить в качестве участников Выставки получила уже хорошо знакомая нам группа художниц, творивших совместно новую моду в новой стране. Это были Надежда Петровна Ламанова, Вера Игнатьевна Мухина, Надежда Сергеевна Макарова, Евгения Ивановна Прибыльская и Наталья Яковлевна Давыдова. В письмах подчеркивались выдающееся значение участия нашей страны в этом международном форуме декоративной и художественной промышленности и особая важность «демонстрации культурных ценностей, созданных у нас». Кроме политического и художественного аспекта указывалось и на коммерческую сторону выставки, так как художественно-промышленные изделия являлись «видным предметом нашего экспорта».

В середине января 1925 года французская пресса уже информировала читателей, что наша страна станет одной из участниц выставки. Так, например, газета «Paris soir» пишет, что делегацию возглавят — народный комиссар по образованию Луначарский, великий писатель Максим Горький и незабвенный создатель Бориса Годунова — Федор Шаляпин, а в основном составе делегации прибудут архитектор Мельников, режиссер Камерного театра Таиров, президент Академии Изящных Искусств Коган, музыкант Купер, художник Якулов, великая портниха г-жа Ламанова, поэт Маяковский и балерина Спесивцева.

Надежда Петровна на выставке в итоге не побывала, что послужило тому причиной пока нам неизвестно.

Алексей Васильевич Орешников

16 марта (3 марта) 1925 года в дневнике сотрудника Исторического музея, специалиста по русской и античной нумизматике, Алексея Васильевича Орешникова, появилась запись, свидетельствующая о том, что до Парижа часть экспонатов, в том числе и платья, были выставлены в Государственном Историческом музее:

«В Музее, в одном зале, открылась выставка кустарных изделий: коробочек, на манер лукутинских, но с живописью палеховских мастеров в иконном стиле, прелестного миниатюрного письма на разные (нерелигиозные) сюжеты; затем деревянных изделий — солониц, чаш и т.п. и платьев дамских мастерской Ламановой и, вероятно, других и проч. Всю выставку отправляют в Париж; думаю, будет иметь большой успех. После занятий был с Л.В. у ее портнихи, интеллигентной дамы, которой Л.В. сообщила о выставке, посоветовав ей осмотреть ее».

28 апреля 1925 года, с опозданием на 2 недели, состоялось официальное открытие Международной выставки декоративных искусств и художественной промышленности в Париже. В этот день 4 тысячи приглашенных собрались в огромном вестибюле Большого выставочного дворца (Grand Palais). В 3 часа дня прозвучала «Марсельеза», начались речи официальных лиц, застрекотали кинокамеры… Но, увы, открывать-то особенно ничего не пришлось. На всей территории выставки шли стройка и лихорадочное развертывание экспозиций в двадцати павильонах. Ни одна из стран не могла еще точно наметить даже срок окончания своих работ, не были полностью готовы и сами французы.

Лишь во 2-й половине мая выставка начала принимать более или менее законченный вид, лишь с этого времени начали постепенно открываться иностранные отделы. Открытие Отдела СССР состоялось 4-го июня и было далеко не последним, хотя Советский Союз несравненно позднее других стран получил приглашение и начал организацию своего Отдела.

Шум, поднятый вокруг советского отдела, полемика, которой не удостоился ни один другой отдел, привели к тому, что ко дню открытия члены комитета были буквально завалены просьбами о билетах. Пришлось даже торжество открытия перенести из советского павильона в «зал конгрессов», где вмещалось более тысячи человек. В тот день он был переполнен «цветом» французской и мировой печати, министрами, дипломатами, представителями интеллигенции, нарядными дамами, что позволило журналистам сравнить открытие с модною премьерой.

Заседание, проведенное в этом зале, прошло совершенно благополучно. Хорошо были приняты выступления Л.Б. Красина, П.С. Когана, де Монзи, говорившего от имени французского правительства, и Филиппото, председателя парламентской фракции друзей Советского Союза. Речь де Монзи, однако, многим показалась несколько необычной для него. Вот как об этом вспоминал П.С. Коган:

«Один из самых блестящих ораторов, всегда превосходно владеющих собой и своей аудиторией, де Монзи, на этот раз, явно нервничал. Получилось впечатление, что он не может найти линии между обязанностью быть вежливым и приятным, с одной стороны, и страхом быть заподозренным в излишней симпатии к такому пугалу, как Советская Россия».

По окончании заседания члены французского правительства, возглавляемые П.С. Коганом, начали осмотр советского отдела Большого выставочного дворца.

Члены комитета давали объяснения во всех залах и постоянно чувствовали искреннюю заинтересованность, а порой и восхищение при знакомстве с целым рядом экспонатов. Де Монзи сердечно благодарил и советского полпреда и комитет. Затем весь кортеж направился к советскому павильону, отделенному от дворца немногим более чем сотней шагов. «И тут при выходе из Grand Palais открылось довольно необычное зрелище, которого не было ни на одном из открытий, — описывал эту сцену П.С. Коган.

- По обеим сторонам прохода, оставленного для движения кортежа, стояла толпа, сдерживаемая полицией. Когда мы уже прошли почти все расстояние и приблизились к павильону, раздались крики «Да здравствуют Советы!». Кто-то запел «Интернационал».

Впрочем, пение длилось всего несколько секунд. Да и вся демонстрация продолжалась недолго, потому что де Монзи остановился и заявил Л.Б. Красину: «Я предполагал присутствовать только на художественной демонстрации. На демонстрации политической я не могу быть, и потому удаляюсь». Л.Б. Красин пытался объяснить де Монзи, что не в его власти приостановить манифестацию. Тем не менее де Монзи, сказав, что «так будет лучше для нашей дружбы», и очень любезно простившись, направился вместе с членами французского правительства в сторону от павильона. Мы проводили их несколько шагов и затем со всеми остальными гостями вернулись в павильон, где был сервирован чай и где Л.Б. Красин и все мы дружески беседовали с присутствующими осматривавшими отдельные залы павильона».

«Инцидент де Монзи», как стала обозначать французская пресса этот эпизод, политических последствий не имел, тем более что спустя некоторое время (23 июня) советский павильон посетил президент республики Думерг. Визит носил совершенно официальный характер, продолжался очень недолго (4 минуты), и таким образом вся история была ликвидирована самим французским правительством.

Экспозиция советского отдела была размещена в четырех местах территории выставки, заняв в общей сложности 2330 квадратных метров и предложив вниманию посетителей около пяти тысяч экспонатов. На павильон СССР на Cours-la-Reine приходилось 392 кв. метра, на Большой дворец (Grand Palais) — 998 кв. метра и на галерею Эспланады Инвалидов — 140 кв. м. Кроме Отдела СССР, преследовавшего в первую очередь выставочные задачи, на выставке существовал торговый сектор СССР, занимавший 800 кв. м. на Эспланаде Инвалидов, являвшийся независимой от Комитета Отдела СССР ячейкой, организованной Н. К. В. Т. через Парижское Торгпредство, в ведении которого он и состоял.

Нижний этаж павильона был занят национальными уголками, составившимися из экспонатов республик и экспонатов Ленинградского Русского Музея, пополнившего лучшими образцами своих коллекций пробелы в подборе предметов народного искусства некоторых республик и областей.

Два зала 2-го этажа были отведены: один — организованный ГИЗ'ом и его Ленинградским отделением — искусству книги и плаката, второй — Госторгу (меха и мамонтовая кость) и «Самоцветам». В этом же зале был Ленинский уголок с бюстом Ленина работы Альтмана.

Стенды Отдела СССР в Большом Дворце слагались из Кустарного зала, в котором кроме кустарных изделий и игрушки была расположена часть текстиля (248 кв. метр.), зала Вхутемаса (113 кв. м.), зала текстиля и Декоративного Института (102 кв. м.), зала фарфора и стекла (96 кв. м.), зала театра (142 кв. м.), зала архитектуры, графики, фотографии, кино и плаката (204 кв. м.) и стенда Гознака (93 кв. м.). Наконец, в Галерее Эспланады Инвалидов расположилась изба-читальня и рабочий клуб (по 70 кв. м.).

Отдел СССР был своего рода "гвоздем" выставки, к тому, что выставили, как обычно говорилось, — Советы (Les Soviets) или страна Советов (Le pays des Soviets) интерес был особенно обострен. Равнодушных не было: или интерес врагов, или друзей, или обывательское любопытство, но не безразличие. Общение за время выставки, как с широкой публикой, так и с представителями ведомств, прессы и искусства показало, как мало знают там Советскую Россию, какие смутные, иногда сумбурные, чаще же всего ложные, представления о ней царят там и как сильно желание узнать правду. И Отдел СССР сказал много правды, многое доказал, многое опроверг. Когда мы смело утверждаем, что наше выступление имело громадный успех, это утверждение вовсе не продиктовано «советским патриотизмом». Совершенно очевидно, что наряду с подлинным успехом, был и «успех скандала». Любопытство не малой части обывательской толпы приобретало отрицательный знак. Зачастую обыватель бывал огорошен, испуган, его вкус и убеждения были шокированы. Как характерны, отнюдь не редко звучавшие, замечания о «большевистской архитектуре» павильона, «красном бараке советов», о «бессмысленной оранжерее», о «нищенском павильоне», о «сумасшедшем театре» и т.д. и т.д.

Но еще чаще и обыватель и враждебно-настроенная публика вынуждены были признать, что кустарная промышленность не исчезла, что живы традиции мастерства, на основе которых в условиях новой общественной и бытовой обстановки, вырастает новая яркая продукция; что несмотря на недавние суровые годы не исчезла и крупная художественная промышленность, равным образом имеющая новые достижения, что искусство книги и издательское дело процветают, что в постановке художественного образования огромные завоевания, что театр оставил далеко позади театры других стран.

И, да, наш «сумасшедший театр» не обошелся без Надежды Ламановой, т.к. дамские костюмы для спектакля «Принцесса Турандот», были созданы именно ею. Студия им. Евг. Вахтангова (Москва) — получила за спектакль на этой выставке почетный диплом. А художник И.И. Нивинский, писавший эскизы для этого спектакля, удостоился золотой медали.

Павильон Прэнтан
Exposition Internationale des arts décoratifs - Paris 1925 18 - Le Pavillon du Printemps
https://commons.wikimedia.org

Был понят ими и принцип оборудования наших зал в Большом Дворце. Содержимое Советского Отдела так же резко отличалось от содержимого большинства стендов выставки, как и обрамление содержимого. В особенности это касается французской части выставки. Там превалировали предметы роскоши, которые во многих случаях доказывали как изощренность и фантазии художников, и техники, так и высокое качество производства, но которые во многих случаях свидетельствовали также, что декоративное искусство попало в тупик, что в нем явные следы дряхлости, что его стиль сплошь да рядом — перепевы давно известных мотивов, что в нем очень упорна невероятная безвкусица. Конечно, не нам было конкурировать, например, с отделами мод, драгоценностей, изделий из кожи. Но из таких шедевров, как павильон Прэнтан, как бассейн Севра, из множества изделий этой мануфактуры, множества интерьеров можно было бы организовать обширный музей дурного вкуса. В отличие в нашем Отделе были свежесть, молодость и убедительность совершенно иной целевой установки нашего декоративного искусства. Это, несмотря на предубежденность, чувствовал и должен был признать и рядовой посетитель, это отмечала и критика.

Итак, какую же моду показали мы на Всемирной Выставке? Прежде всего нашим художницам требовалось определить характер костюмов. И здесь разногласий не было, «…Сразу все согласились в одном: дать свой родной национальный характер во всех современных вещах, и этот принцип мы положили в основу нашей работы», — вспоминала впоследствии Надежда Макарова.

Следующий вопрос, который нужно было срочно решить – из чего же?
Нужны материалы, отделки, украшения. На помощь художницам пришла фантазия и творческая выдумка. Простые домотканные материалы – холст, лен, полотно – стали основой платьев рубашечного покроя. Декоративные вышитые вставки украсили их – это были либо подлинно народные вышивки, добытые художницами в старых сундуках бабушек или у друзей, либо выполненные по рисункам Мухиной. Она подготовила и показала на выставке и свои оригинальные вышивки как самостоятельные работы. Выполнены они были в модном тогда конструктивистском духе, представляя собой сложно заплетенные в динамическую композицию геометрические орнаменты ярких активных цветов. К каждому костюму или платью были специально подобраны головные уборы, сумки, украшения, составляя единый стилевой ансамбль. Их изготовили из самых простых материалов: сумки из бечевки, шнура, соломы, вышитого холста; бусы – из гороха, дерева, камешков, хлебного мякиша. Большую помощь в создании украшений оказал Николай Бартрам – в его мастерской на токарных станках отшлифовывались пуговицы и бусы, затем их расписывали яркими декоративными узорами и лакировали.

«Русский крестьянин, — пытался обобщить увиденное французский искусствовед Гастон Варенн, — остается несравненным в искусстве украшать цветами, взятыми у природы, ткани, печи; обрабатывать с неисчерпаемой фантазией металл, кость».

Давид Петрович Штеренберг

Сколько всего было отобрано экспонатов в классе «Одежда» известно благодаря докладу заведующего художественным советом Комитета «Отдела СССР» Давида Петровича Штеренберга. Здесь надо еще добавить, что Давид Петрович с 1918 по 1920 год был заведующим отделом изобразительного искусства Народного комиссариата просвещения по назначению самого Анатолия Васильевича Луначарского. Фрагмент доклада Штеренберга:

«Из экспонатов по костюму мы сочли возможным остановиться на образцах наших военных костюмов. Разумеется, с согласия Политического управления. Эти костюмы интересны как по своей новизне, так и по своим серым тонам с небольшими красочными обрамлениями. Из костюмов гражданского населения мы взяли толстовки, производимые сейчас на наших фабриках, костюмы пионеров и др. Всего 17 костюмов. Сюда же войдут женские костюмы работы Ламановой и рисунки костюмов художницы Поповой». (РГАЛИ, ф.941, оп.15, д.16, л.1-5)

Доклад Давида Петровича датирован 25 марта 1925 года, а это значит, что в итоге не все отобранные экспоненты могли поехать на выставку, потому что никак не удается найти их все, да и в Бюллетенях ГАХН указано, что экспонентов было всего 8.

Как выглядели некоторые платья, представленные на выставке, известно благодаря каталогу «L'Art décoratif et industriel de l'U.R.S.S.», выпущенном в Москве в 1925 году на французском языке.

По мотивам моделей в центре и справа Федор Максимович Пармон, доктор искусствоведения, профессор, заведующий кафедрой рисунка и спецкомпозиции Московского технологического института легкой промышленности, создал эскизы, которые иллюстрировали книги его авторства. Одной из книг стал учебник для ВУЗов «Композиция костюма», где Ламановой посвящен параграф под названием — «Ламанова — подлинный художник по костюму». На эскизе Федора Максимовича изображено еще одно платье, оно же нам знакомо по книге Татьяны Константиновны Стриженовой «Из истории советского костюма».

Татьяна Константиновна в книге указывает, что это было одно из платьев, получившее Гран При на Всемирной выставке, однако, изучая биографию самой Эльзы и ее знаменитой сестры, Лили Брик, скорее всего это было не так. Исследование данного вопроса выложено на страничке посвященной Лиле Брик.

К счастью, не обошёл стороной нашу новую моду и журнал «Красная нива», так в №14 1925 года была опубликована фотография двух моделей Ламановой, правда без какой-либо сопроводительной статьи, но зато с четкой атрибуцией.

Здесь же рекламировалось приложение к журналу — альбом «Искусство в быту», модели для которого были разработаны Надеждой Петровной Ламановой, а зарисованы Верой Игнатьевной Мухиной. Для подписчиков «Красной нивы» альбом был доступен за 3 рубля, в розничной продаже его можно было приобрести по цене 5 рублей.

В альбом не вошёл Рабочий клуб А. Родченко, но имеется полное описание и рисунок так полюбившейся французам Избы-читальни, проект которой был выполнен студентами ВХУТЕМАСа под руководством Антона Лавинского. Александр Родченко почти ежедневно писал из Парижа письма домой, в которых подробно описывал свое непосредственное участие в процессе подготовки части экспозиций, в том числе и Избы-читальни — но здесь скорее всего речь шла о расстановке вещей и оформлении комнаты. Живо и ярко описывает Александр впечатление о моде Франции, о качестве вещей, но более всего его удивил образ самой женщины того времени, особо следящей за модными тенденциями:

А.М. Родченко в Париже на ступенях павильона К.С. Мельникова. Фотография Анри Мануэля (Henri Manuel), 1925 г.

«Культ женщины как вещи. Культ женщины как червивого сыра и устриц, – он доходит до того, что в моде сейчас «некрасивые женщины», женщины под тухлый сыр, с худыми и длинными бедрами, безгрудые и беззубые, и с безобразно длинными руками, покрытые красными пятнами, женщины под Пикассо, женщины под «негров», женщины под «больничных», женщины под «отбросы города».<...>

И женщины здесь действительно хуже вещи, они форменным образом сделаны, все: руки, походка, тело. Сегодня мода, чтобы не было грудей, — и ни у одной их нет… Сегодня мода, чтобы был живот, — и у всех живот. Сегодня мода, чтобы были все тонкие, — и все тонкие. Они действительно все, как в журнале.<...>

Каков Париж внешне, этот город шика, расскажу по приезде. За гроши, то есть за 80 рублей, я купил костюм, ботинки и всякую мелочь — подтяжки, воротнички, носки и пр. К сожалению, прежний я исчез внешне. Но так здесь ходить невозможно.

Женщины стригутся по-мужски, как ты (Примечание: Обращение к супруге, Варваре Степановой), носят, главным образом, коричневое пальто, как у тебя, обтянутое сзади, недлинное; короткие юбки, почти до колен, и темного цвета чулки, туфли. Вообще, вроде девочек. Мужчины — разно, но, конечно, не так, как я одевался.<...>

Здесь дешево отчасти потому, что плохой материал, ибо им важно дешево купить, модно ходить, а как новая мода, опять новое покупать. Нужно покупать английское и американское производство, там иной принцип.<...>»

29 сентября 1925 года в газете «Известия» вышла статья «К итогам Парижской выставки» авторства Якова Александровича Тугендхольда, с 1922 года занимавшего должность заведующего художественным отделом газеты «Известия» и журнала «Красная нива» и принявшего участие в организации советской экспозиции на Международной выставке декоративного искусства и художественной промышленности в Париже. Его рецензия по сути близка той, что пишет Варваре Степановой Александр Родченко (приводим часть статьи):

Яков Александрович Тугендхольд

«Целые павильоны портновских манекенов (вот на что пригодились скульпторы!), дамских туалетов, головных уборов, туфель, белья, мехов, парфюмерии и т.д. Все это утонченно-чувственное искусство моды, остающееся по-прежнему диктатурой Франции, действительно свидетельствует о необычайной, почти сказочной изощренности современной техники (особенно в области обработки шелковых тканей). Но оно же говорит и о другом.

Во-первых, — о несомненной физической упрощенности современного буржуазного идеала женщины (стриженные волосы, плоские груди — тип la Garçonne В. Маргерита, тип женщины неспособной к деторождению (Примечание: фр. La Garçonne, в СССР публиковался под названиями «Женщина-холостяк» и «Моника Лербье» — роман Виктора Маргерита, вызвавший бурный скандал после публикации во Франции в 1922 году и стоивший автору Ордена Почётного Легиона.)): И во-вторых, об отсутствии каких бы то ни было забот о том, чтобы приблизить художественный мотив к ежедневной жизни, к работе, к народу, — словом всех тех забот, которые интересуют нас (напомню читателю искания Поповой, Экстер, в особенности Н. Ламановой, получившей, кстати сказать, на парижской выставке за свои модели Grand Prix».

Если внимательно посмотреть, список награжденных, то можно убедиться, что они вполне отражают наши сильные стороны. Итак, класс 20 (одежда) на выставке получил три награды: 1 высшая награда – Гран При получил Мосэкуст, Почетный диплом получила Надежда Петровна Ламанова и золотую медаль получила Наталья Яковлевна Давыдова, работа которой также нашлась в каталоге «L'Art décoratif et industriel de l'U.R.S.S.».

Подтверждением получения этих наград со стороны СССР стал список, составленный Г. Климовым и Л. Юнивергом, со стороны Франции полный список всех награжденных участников, найденный на сайте Национальной библиотеки Франции, в котором был приведен список всех членов жюри.

Председатель жюри 20 класса
Жанна Ланвен
https://cdn-elle.ladmedia.fr

Класс 20 (Одежда) оценивался непосредственно председателем жюри – Жанной Ланвен. В состав титулованного жюри входили Поль Пуаре (Paul Poiret), французский модельер Мадлен Вионне (Madeleine Vionnet) и от нашей страны Евгения Ивановна Прибыльская – крупнейший знаток народной вышивки. В составе присяжных модельер Жан Пату (Jean Patou) и внук Чарльза — Жак Уорт (Jacques Worth). Рекомендации Евгении Прибыльской по премированию участников 20 класса были найдены в ГЦТМ им. Бахрушина.

Вопреки всем ожиданиям оказалось, что никто из представителей СССР не получил ни одной награды в классе 21 (Аксессуары к одежде). А это значит, что ни шапочки, ни пояса из гороха, ни сумочки из бечевки не впечатлили членов высокого жюри. Сами награды, которых удостоились наши художницы на Международной выставке пока тоже не найдены, но как они выглядели можно посмотреть в разделе «Награды и звания».

В этой связи интересно посмотреть какие модели были представлены в Париже кроме наших, и как на этом фоне могла выглядеть наша страна, ведь известно, что необычные по решениям ансамбли одежды, созданные русскими художницами, отличавшиеся самобытностью, национальным колоритом и безупречным вкусом, произвели колоссальное впечатление на Всемирной выставке.

Жанна Ланвен играла фундаментальную роль в организации выставки. Она отвечала за выбор экспонентов и архитектурный декор. Желая показать единство французского производства, она поручает обустройство стендов 20 класса в Большом дворце и павильоне элегантности двум своим родственникам — архитектору Роберу Фурнезу и декоратору Арману Альберу Рато. Проект, который они разрабатывают для Большого дворца, был вдохновлен дворцом курортного города. Жанна Ланвен лично отбирает семьдесят кутюрье, творивших в стиле «модерн», и расставляет их модели по обе стороны помещения, получившего название «Аллея украшения» («Allée de la Parure»).

Павильон элегантности на Cours-la-Reine, удобно расположенный рядом с парадными воротами, зарезервирован для элиты высокой моды. В 20-м классе Большого дворца выставлены четыре престижных дома, Ланвен, Калло, Дженни и Уорт, вместе с ювелиром Картье. Здание, спроектированное Фурнезом, украшенное и обставленное Рато, имеет вид особняка. Изящная архитектура подчеркивает фасадные скульптуры Поля Пламе, ассистента Рато, и внешние и внутренние железные изделия братьев Багес, сотрудников декоратора, для реализации предметов из бронзы их производства, такие как, например, светильник, мебель и т.д.

Поль Пуаре отказался выставлять свои модели в общем павильоне, посвященном моде, рядом со своими коллегами – другими парижскими кутюрье. Для того чтобы подчеркнуть свою особую эксклюзивность, Пуаре на свои деньги сооружает на Сене три баржи, в которых устраивает шоу-румы своих домов парфюмерии Розин, мебели Мартин и платьев Поля Пуаре.

Но продажа билетов на баржи и интерес к платьям не окупил грандиозных затрат, и Полю Пуаре пришлось начать продавать акции своего дома, что в последствии и приведет его к полному банкротству. Любопытно, что Поль Пуаре приобрел на этой выставке несколько моделей Надежды Петровны Ламановой, о чем свидетельствует Евгения Ивановна Прибыльская в докладе оглашенном после выставки «Кустарная ткань и вышивка в современном женском костюме».

Наконец, предлагаем посмотреть на те модели, которые также завоевали награды на Всемирной выставке. Заметим также, что Гран При было присуждено 24 участникам включая нашу страну, 14 из которых представляли Францию.

Отдельно стоит отметить работу модного дома «Китмир», основательницей которого была Великая Княгиня Мария Павловна. Платья, принадлежавшие Марии Павловне работы мастерской Надежды Ламановой хранит музей Швеции. За свои работы модный дом «Китмир» удостоился Почетного диплома, также как и Ламанова. В августе 1925 года в известном и по сей день журнале «Vogue» модному дому посвящена небольшая колонка с эскизом модели.

Модели модного дома Коко Шанель, на который в том числе работал модный дом «Китмир», получили золотую медаль.

Теперь становится совершенно явным то, что парижская выставка была трудным экзаменом и для декоративного искусства и художественной промышленности СССР и для Академии. То была прекрасная проверка своих сил и возможностей, многому научившая и опыт ее чрезвычайно ценен. Наше декоративное искусство и художественная промышленность этот экзамен блестяще выдержали, выдержала его по организации выступления и Академия.

За шесть месяцев выставку посетили более шестнадцати миллионов человек. Можно не сомневаться, что большинство из них посетили и советский павильон. Наплыв посетителей был особенно велик в выходные и праздничные дни. В такие дни приходилось регулировать доступ посетителей. К этому следует добавить, что отдел осмотрели представители прессы почти всех стран мира, что они щедро снабжались фотографиями наших стендов и отдельных экспонатов, что пропаганде отдела содействовали каталог выставки и сборник «Декоративное искусство СССР» со статьями ведущих искусствоведов, что не только во французской прессе, но и в периодической печати многих стран имелись следы выступлений членов комитета. Благодаря всему этому отдел СССР сказал много правды, многое доказал и опроверг, что имело огромное политическое значение для молодого Советского государства.

Использованные источники:
🕮 Панорама искусств. Выпуск 5. Составитель М.З. Долинин, М., Советский художник 1982г.
🕮 Стриженова Т.К. «Из истории советского костюма» Учебное издание. – М.: Советский художник, 1972.
🕮 Родченко А. М. В Париже. Из писем домой / А. М. Родченко — «Ад Маргинем Пресс», 2014 — (Minima)
🕮 Выставочные ансамбли СССР, 1920-1930-е годы : материалы и документы / Науч.-исслед. ин-т теории и истории изобразительных искусств Российской акад. художеств, Федеральная арх. служба Российской Федерации, Российский гос. арх. экономики, Гос. науч.-исслед. музей архитектуры им. А. В. Щусева ; [сост.: И. В. Рязанцев и др.]. - Москва : Галарт, 2006. - 467 с.
🕮 Поль Пуаре. "Одевая эпоху" (ориг. название Paul Poiret. En habillant l'epoque) из серии книг «Memoires de la mode от Александра Васильева»
🕮 Бюллетени ГАХН, 1926, № 2-3, с. 11-15
🗎 Газета «Известия» 29 сентября 1925 г.

🕮 С.С.С.Р. и Парижская выставка 1925 г. Мнения ответственных политических деятелей, Издательство "Связь", Москва, 1925 г.
https://dlib.rsl.ru/viewer/01003044373#?page=1

🕮 Каталог «L'art décoratif et industriel de l'U.R.S.S.» Moscou 1925:
https://gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k322855q/f115.image
https://vivaldi.nlr.ru/bx000013358/view/#page=105

🕮 Орешников А.В. Дневник. 1915-1933: в 2-х кн. / Сост. П.Г. Гайдуков, Н.Л. Зубова, М.В. Катагощина, Н.Б. Стрижова, А.Г. Юшко; отв.ред. П.Г. Гайдуков. М.: Наука, 2010
https://prozhito.org/person/213

• https://ru.wikipedia.org/wiki/Тугендхольд,_Яков_Александрович
• https://thecharnelhouse.org/2013/08/03/the-soviet-pavilion-at-the-1925-paris-international-exposition/#jp-carousel-11147
• https://madparis.fr/~period/article-fiche-local4163fr.html
• https://www.penccil.com/museum.php?show=7258&p=
• https://iknigi.net/avtor-olga-horoshilova/127324-molodye-i-krasivye-moda-dvadcatyh-godov-olga-horoshilova/read/page-9.html

Журналы «Les Modes»:
• https://gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k5731073q/f1.image
• https://gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k5731075j/f1.image
• https://gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k57310885/f1.image
• https://gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k5731077c/f1.image